В те времена у меня было два питона. У Бо была сестра – черная змея по имени Бетти. Моя любимица. Моя обожаемая девочка. Однако подобная магия требует жертв, поэтому мне пришлось убить любимую змею. Я знала, что с одним питоном моя сила уменьшится, но мне было все равно. Я отравила Бетти и, как только она умерла, съела ее мозг, рыдая над каждым кусочком, а затем сняла с нее кожу и использовала для создания своего самого темного заклинания.

После нескольких бесплодных попыток и огромных затрат сил и времени мне наконец удалось поселить внутри Джеки живую змею, рожденную от черной магии. Вампирша ощущала ее внутри своего тела. Ощущала, как она извивается под кожей, сворачивается внутри живота и растет, питаясь едой, которую ела Джеки. Сама вампирша стала голодать, высыхать и превращаться в скелет.

Но и это еще не все. Змея становилась все сильнее и сильнее, а затем проникла прямо в душу Джеки и вырвала ее имя. Люди не осознают важность имен, однако оно есть у всех. Даже неназванные дети несут истинное имя внутри своей души. Это то, что привязывает нас к миру, и без имени мы не узнаем, кто мы есть и где наше место. За неделю действия заклинания Джеки сошла с ума. Она даже напала на Этьена и попыталась убить его с помощью кола. В итоге у него не осталось иного выбора, как отправить ее в психиатрическую лечебницу. Я полагаю, она до сих пор сходит там с ума, замученная и несчастная.

Этьен запер особняк и на долгое время пропал в его зеркальных комнатах. В течение нескольких месяцев никто его не видел. Я начала беспокоиться, боясь, что нанесла ему слишком сильную травму. Я сожалела о содеянном, но пути назад уже не было. Отменить заклинание оказалось невозможно, хоть я и пыталась. О, как я пыталась… Пострадавший рассудок не вернуть в прежнее состояние. Шрамы навсегда останутся на своем месте.

В конце концов, Этьен открыл двери и вернулся в общество, но без амулета человечности. Он снял его во время своего заточения и с тех пор никогда не надевал снова.

Он знал, что я причастна к происшедшему, хотя и не мог этого доказать. Всякий раз, когда мы встречались на публичном мероприятии, я видела в его глазах обвинение. Я ожидала, что он нанесет ответный удар. День за днем, месяц за месяцем, год за годом я ждала удара, который так и не был нанесен. Спустя двадцать лет я пришла к выводу, что он сдерживается, чтобы пытать меня и мучить.

В этом году мне исполнилось семьдесят. Я полагаю, он решил, что настало время действовать, пока старость и естественные причины не сделали работу за него. Теперь ты все знаешь. Я любила его, но разрушила жизнь и лишила той человечности, которая у него была. И теперь он мне отомстил».

Королева каджу замолчала. Джуд сидела на кровати в своей спальне, скрестив ноги, а Бо, свернувшись, лежал у нее на коленях. Наступила долгая пауза.

А затем Джуд заявила:

– Айвори Монетт, вы глупая, глупая женщина.

«Глупая?» – рассердилась Королева каджу.

– А еще наивная.

«Я могу быть злой, но не глупой и не наивной, ты, грязный отброс общества!»

Джуд покачала головой.

– Из вашей истории я поняла, что вы уничтожили три жизни, в том числе свою собственную. И все из-за парня, который вас бросил.

Теперь, после рассказа Айвори Монетт, жалость к себе из-за истории с Лироем показалась Джуд не такой уж и сильной. Но Королева каджу не согласилась с ней. Ее гнев кипел в теле Джуд, шипел в ее венах и трепетал в животе.

«Ты говоришь о вещах, которые не понимаешь. Ты не знаешь, что значит обрести родственную душу. У каждого есть человек, за которого можно сжечь весь мир».

– Любовь к человеку не дает вам права забирать жизни, – сказала Джуд. – Любовь не должна быть эгоистичной.

«Моя дорогая, невежественная, наивная девочка, любовь – самая эгоистичная вещь на свете. Возможно, однажды ты сама это поймешь».

Джуд покачала головой. У нее есть музыка, отец и темный город. Ей никто больше не нужен, а что еще важнее – она никого больше не хочет. Точно не после всех страданий от несостоявшихся отношений с Лироем.

– По-моему, от любви слишком много хлопот и ненужных беспокойств, – заметила она.

«Я не спрашивала твое мнение, – отрезала Айвори. – Теперь послушай меня. Тебе нужна одежда. Ты не можешь отправиться в «Клык» в болотных ботинках. Тебе что, надеть больше нечего?»

– Боюсь, что нет.

«Тогда придется что-нибудь купить. Тебя в таком виде не пустят в клуб. Я знаю одно подходящее местечко».

На долю секунды у Джуд возникло сильное желание отказаться. История Айвори вызвала в ней отвращение и напомнила, что Королева каджу лишена всяких моральных устоев. Джуд не желала иметь ничего общего с этой женщиной и ее черной магией и не хотела проникать в опасный клуб, чтобы красть волосы вампира.

Но потом Джуд вспомнила об отце в соседней комнате, загнивающем от боли, сожалений и разбитого сердца. Айвори предложила помощь, когда уже ничего не работало. Тогда Джуд приняла решение: она отправится в Рубиновый квартал, зайдет в вампирский клуб и украдет волосы Этьена. Она даже наденет чертово платье, если это так необходимо.

– Ладно, – вздохнув, согласилась Джуд. – Просто скажите, куда идти.

Айвори отправила Джуд к ведьме на Гоблин-стрит, где располагались все самые модные бутики.

«Возьми с собой Бо, – посоветовала Королева каджу. – Увидев его, она поверит в мое присутствие. Ведь если бы ты украла питона, он бы давно тебя проглотил».

– Как утешительно, – съехидничала Джуд.

Девушка отправилась в путь с огромной змеей на плечах, притягивавшей к себе многочисленные взгляды прохожих.

– Надеюсь, эта ведьма перед вами в большом долгу, – пробормотала Джуд себе под нос. – Потому что с моим бюджетом мне больше пуговицы на Гоблин-стрит не купить.

«Не беспокойся об этом», – заверила Айвори.

Подойдя к магазину, Джуд заметила на витрине многочисленные стеклянные безделушки, в каждой из которой, словно в ловушке, сидела с грустным видом маленькая болотная фея с поникшими крыльями и померкшим сиянием. Джуд предположила, что прекрасные феи должны заманивать прохожих в бутик, но они показались ей весьма унылыми. Как и Сброд, феи не представляли ценности для Знати, и никто не собирался вводить запрет на их ловлю, хотя отлавливали их лишь из прихоти, просто ради того, чтобы придать шарм своему дорогому магазину.

Открыв дверь, Джуд вошла внутрь. Ее болотные сапоги казались огромными и неуместными на мраморном полу бутика. Не успела она войти, как ведьма за стойкой вдруг издала тревожный вопль: